Мексиканка открыла дверь и, оставив ее на цепочке, озабоченно спросила:

— Вам кого?

— ?Senora Mendez?

— Si.

— Perdone. Я знаю, что уже поздно. Меня зовут Джеф Уокер. Я друг вашей дочери. — Испанский Бьюкенен выучил в Монтсрейской школе военных переводчиков, когда жил в Калифорнии, готовясь к отправке в Мексику. — Мы не виделись с ней несколько лет, и у меня нет ее нынешнего адреса. В Сан-Антонио я проездом, всего на пару дней… Вот зашел, думал, может, вы подскажете, где ее найти.

Мать Хуаны окинула его подозрительным взглядом. Однако он заметил: ей понравилось, что он заговорил по-испански. Хуана рассказывала ему, что, несмотря на отличное знание английского, ее родители предпочитают родной язык и не любят, когда белые, умеющие говорить по-испански, в разговоре с ними переходят на английский.

— ?Cpnoce a mi hija?

— Si, — ответил Бьюкенен. — Я знаю Хуану. Мы вместе служили. В Форт-Сэм-Хьюстоне. — Эта воинская часть использовалась как прикрытие. Хотя Хуана работала в армейской разведке и проходила подготовку в частях специального назначения в Форт-Брэгге, официальным местом ее службы считался штаб 5-й армии, расположенный в Сан-Антонио. — Мы неплохо ладили. Проводили вместе свободное время. Можно сказать… у нас были достаточно близкие отношения. К сожалению, нам пришлось расстаться. Меня направили служить за границу… Мне бы очень хотелось снова ее увидеть.

В глазах женщины по-прежнему читалось подозрение. Бьюкенен не сомневался: если бы не испанский и не упоминание Форт-Сэм-Хьюстона, их разговор давно бы прервался. Необходимо завоевать ее доверие.

— Вы все еще держите собаку? По-моему, у вас был рыжий охотничий пес? Пип — кажется, так его звали? Он был ее любимцем. Хуана только о нем и говорила. Помню, рассказывала, как в свободные дни брала его с собой на пробежку вдоль набережной.

Похоже, ему удалось несколько рассеять ее подозрение.

— Нет.

— Простите?

— У нас больше нет собаки. Пип умер в прошлом году.

— Мне искренне жаль, сеньора Мендес. Потерять верного друга… Представляю, как переживала Хуана.

— Вы сказали, вас зовут Джеф Уокер?

— Так точно. — Бьюкенен вытянулся и расправил плечи, точно новая роль требовала от него армейской выправки.

— Я не помню, чтобы она упоминала ваше имя.

— Шесть лет — срок немалый. Хуана много о вас рассказывала. Если не ошибаюсь, вы жарите самых вкусных цыплят в городе.

На лице женщины появилась слабая улыбка.

— Хуана любила мою стряпню. — Она снова нахмурилась. — Я бы запомнила, если бы видела вас раньше.: Почему Хуана не пригласила вас к нам в дом?

Еще одно «почему», озабоченно подумал Бьюкенен. Почему столько вопросов? Что вообще происходит, черт возьми?

4

В двух кварталах от дома Мендесов припарковался маленький серый фургон. Он уже несколько дней стоял напротив пустого дома с вывеской «Продается», однако местных жителей нисколько не беспокоило его присутствие. Напротив, они даже обрадовались, когда водитель фургона, представившийся частным детективом, объяснил, что, поскольку в округе участились случаи вандализма, некоторые клиенты обратились в сыскное агентство с просьбой выставить пост у пустующего дома, который может подвергнуться нападению хулиганов. Всем тем, кто решил позвонить по телефону, указанному в визитке детектива, уверенный голос секретарши сообщал, что водитель фургона сказал чистую правду. Он частный детектив и выполняет задание сыскного агентства. Разумеется, секретарша не считала нужным уточнять, что агентство появилось всего две недели назад, а его офис состоит из единственной почти пустой комнаты.

Частного детектива звали Данкен Брэдли. Ему было двадцать восемь лет. Высокий, стройный, он не вылезал из кроссовок и спортивного костюма, точно для того, чтобы иметь возможность в любую минуту заняться любимым развлечением — игрой в баскетбол. На самом же деле свободную одежду удобно носить, когда приходится подолгу вести наблюдение за объектом. Брэдли провел в фургоне уже немало времени и не рассчитывал, что задание быстро закончится.

Они с напарником сменяли друг друга через двенадцать часов. В фургоне, окна которого были плотно закрыты, имелось все необходимое, включая микроволновую печь и портативный унитаз. Так что приготовить еду и сходить в туалет можно было не выходя на улицу. Правда, внутри фургона оказалось довольно тесно и, чтобы Данкен Брэдли мог вытянуться во весь свой баскетбольный рост, пришлось убрать задние сиденья. Вместо них поставили длинный лежак, но не горизонтально, а с небольшим наклоном: Данкену не требовалось то и дело поднимать голову, он лежал, устремив взгляд в одну точку.

Брэдли смотрел на монитор миниатюрной телекамеры, установленной на крыше фургона и замаскированной под выхлопную трубу. Такие камеры используются на штурмовых вертолетах. Ее увеличения было вполне достаточно, чтобы прочесть цифры на номерном знаке синего «форда-тауруса» из Луизианы, припаркованного в двух кварталах от фургона. Кроме того, камера имела прибор ночного видения, и, несмотря на темноту, Данкен хорошо различал зеленоватый силуэт мужчины, который вышел из «тауруса», пригладил волосы и, полюбовавшись на соседние дома, направился к крыльцу. Данкен с интересом рассматривал незнакомца: белый, среднего роста, выглядит лет на тридцать пять, крепкого сложения, одет просто, прическа обычная: волосы ни длинные, ни короткие, черты лица резкие, но не грубые. Приехавший был хорош собой, хотя и не из тех, чья красота бросается в глаза.

— Говорит «ноябрь-3», — склонился над диктофоном Данкен. — Время двадцать один тридцать ровно. Веду наблюдение за объектом. К дому только что подъехал человек. — Данкен подробно описал машину, водителя и назвал номерные знаки. — Перехожу на прослушивание.

Данкен опустил диктофон и, прибавив громкость приемника, надел висевшие у него на шее наушники. Приемник фургона принимал сигнал подслушивающих устройств, которые детектив установил в телефонах и выключателях во всех комнатах дома Мендесов. Он подсоединил «жучки» к электропроводке, и подслушивающая система работала круглые сутки. Передачи шли в диапазоне волн, который в Сан-Антонио не используется, поэтому отпадал риск радио— и телевизионных помех, а у обитателей дома не могло возникнуть подозрений, что за ними следят.

В день, когда ему поручили это дело, Данкен дождался, пока в доме никого не останется. Мендесы облегчили ему задачу, уехав за покупками после ужина, когда на улице стемнело. Его напарник последовал за ними в торговый центр. На случай, если бы они решили вернуться раньше, чем предполагал Данкен, партнер успел бы его предупредить с помощью портативного телефона. Разумеется, детектив не рассчитывал только на то, что ему повезет и Мендесы уедут вечером. Он мог бы проникнуть в дом средь бела дня, прикинувшись служащим озеленительной компании. Кому придет в голову заподозрить неладное при виде человека в униформе, который опрыскивает кусты перед домом из большого баллона размером с пожарный огнетушитель, а затем, не привлекая к себе лишнего внимания, скрывается за углом. Данкен забрался в дом через задний дворик. С замком он справился за пятнадцать секунд, а вся операция заняла не больше сорока минут.

Находясь в фургоне, детектив мог регулировать звук на каждом передатчике и делать записи на разных пленках. Впрочем, до сих пор у него было не слишком много работы. За прошедшие две недели ему не довелось услышать ничего стоящего внимания. Секретным кодом Мендесы не пользовались — Данкен бы это заметил. Обычные разговоры с соседями по телефону. Ничего интересного. За обедом супруги чаще всего обсуждали успехи хозяина в бизнесе (он занимался ремонтом машин). По вечерам оба подолгу смотрели телевизор. До секса за две недели так и не дошло.

В этот вечер Данкен в основном слушал взрывы хохота, доносившиеся из телевизора. Показывали очередную комедию. Услышав звонок в дверь и голос мужа, просившего жену посмотреть, кто пришел, детектив убавил звук «жучка», установленного в гостиной, и одновременно включил на полную громкость подслушивающую систему, спрятанную в коридоре.