10

Бьюкенен заказал две порции спагетти. Однако вместо того чтобы приняться за еду, взглянул на часы: десять. Он подошел к телефону. Перед отъездом из Сан-Антонио они с Педро выбрали телефон-автомат неподалеку от места работы Мендеса и договорились, что в девять-десять часов по вашингтонскому времени тот будет находиться поблизости. Таким образом, позвонив, чтобы убедиться, что пленники отпущены и у Мендесов все в порядке, Бьюкенен не боялся, что их могут подслушать.

Они условились заранее: если Педро грозит опасность, он должен говорить по-английски. Однако, к облегчению Бьюкенена, Мендес ответил ему на испанском языке.

— Все прошло нормально?

— Они выполнили уговор, — сообщил Педро. — Когда я их развязал, они не сделали нам ничего плохого.

Бьюкенен подумал о том, какое мужество должны были проявить Педро и Анита, чтобы справиться со своей частью задания.

— Однако мне что-то не верится, что они совсем уехали, — продолжал Мендес. — Похоже, прячутся где-то поблизости, наблюдают за нами.

— Да, пожалуй, — согласился Брендан. — Я никогда не верил их обещаниям немедленно убраться из города. Не трогайте микрофоны в доме. Ведите себя так, как будто ничего не случилось. Есть две причины, по которым вас оставят в покое. Во-первых, эти люди верят, что вы не знаете, где сейчас Хуана, а во-вторых, вы им нужны живыми и невредимыми — на тот случай, если она попытается с вами связаться. Они не сделают вам ничего плохого, потому что боятся упустить такую возможность. Педро, у меня есть к вам один вопрос. Он имеет отношение к Хуане, но я прошу вас хорошенько подумать, должен ли я задавать его. Потому что, если это поможет объяснить ее исчезновение, вам будет грозить опасность. Не исключено, это как раз та информация, которая нужна тем, кто ищет вашу дочь.

На том конце провода замолчали.

— У меня нет выбора, — снова прозвучал в трубке глуховатый голос Педро. — Если это поможет Хуане… я готов ответить на ваш вопрос.

Бьюкенен еще раз с уважением подумал о мужестве Мендеса.

— Вам что-нибудь говорит имя Мария Томес? Может быть, его когда-нибудь упоминала Хуана?

— Конечно, — сразу ответил Педро. — Это певица. Я не знаток оперы, куда там, но мне один раз довелось быть на ее выступлении. Год назад она приезжала в Сан-Антонио и пела в «Хемисфере». — Педро упомянул одну из главных достопримечательностей Сан-Антонио — культурно-спортивный комплекс, построенный на месте проведения международной ярмарки 1968 года. Город был соединен с ним судоходным каналом. — Я хорошо помню тот день, потому что именно тогда Хуана говорила с нами о своей работе, а такое случалось очень редко. Ее наняли, чтобы охранять певицу во время выступления. Она достала нам места в первом ряду. Я поначалу отказался, но Анита меня уговорила. И знаете, мне даже понравилось. Названия оперы я не помню. Что-то про студентов, которые живут в бедном квартале, на чердаке. Мария Томес играла совсем больную, умирающую девушку. Опера шла на итальянском, но он похож на испанский, и я смог разобрать, о чем идет речь. Мария пела как ангел. Ничего подобного я раньше не слышал. Но при чем тут Хуана и что с ней? Как она связана с певицей, которая приезжала в Сан-Антонио год назад?

— Еще не знаю. Слушайте внимательно, Педро. Время от времени я буду позванивать вам в офис, чтобы убедиться, что вас никто не беспокоит. Я назовусь Беном Кларком. Запомнили? Бен Кларк. Спрошу о своем «форде», который вы будто бы ремонтируете. Если ответите, что ремонт будет стоить дорого, я пойму, что у вас что-то стряслось, и сразу приеду.

— Бен Кларк…

— Правильно. Всего хорошего, Педро.

— Спасибо, Джеф Уокер, или кто вы там есть.

«Точно. — Бьюкенен положил трубку. — Кто я есть».

Он обернулся и поймал на себе пристальный взгляд Холли.

— В чем дело? Что это ты меня так разглядываешь?

— «Бен Кларк»? «Форд»? В этой комнате ты — Чарльз Даффи. Внизу — Майк Хамильтон. Ты еще упоминал Питера Лэнга. И это, если не считать… Черт возьми, так и с ума недолго сойти!

— Ты права.

Не желая продолжать разговор на эту тему, Брендан принялся за еду. Проглотил первый кусок и только тогда почувствовал, как проголодался. Пока он беседовал с Педро, спагетти остыли. Неважно. В последнее время ему не приходится быть слишком разборчивым в еде.

Холли отложила свою вилку.

— С тех пор как тебя выписали из больницы, ты все время на ногах.

Бьюкенен продолжал жевать, стараясь не обращать внимания на головную боль.

— Тебе не кажется, что пора сбавить скорость?

— Не могу. Сейчас доем и выведу тебя отсюда. Да я мне нужно будет кое-куда съездить.

— Куда именно?

— Лучше, если ты не будешь об этом знать.

— Все еще не доверяешь? И это после того, что я для тебя сделала? Ты сам сказал, что я не наблюдатель.

— Дело не в том, доверяю — не доверяю. Если ничего не знаешь, то и бояться нечего. И я в большей безопасности, если…

— Продолжай, продолжай. Ты хочешь сказать: «Если меня станут допрашивать, я не выдам твои планы».

Бьюкенен прожевал кусок хлеба и поднял глаза на Холли.

— Люди, которые за тобой следят, не имеют к Хуане никакого отношения. Но если они увидят нас вместе, то решат, что ты опять взялась за ту статью. Тогда они, спасая себя, ни перед чем не остановятся.

— Наконец-то тебе это удалось. — Холли передернула плечами, точно от холода.

— Что?

— Ты меня снова испугал. Только я пришла в норму, как ты опять напомнил мне…

— Я же говорил: для них норм не существует.

— Да, извини, я забыла.

11

Они вышли на лестницу черного хода. На третьем этаже Холли предстояло вызвать лифт и спуститься в холл. У тех, кто наблюдает внизу за перемещением цифр на световом табло над дверью лифта, должно создаться впечатление, что она весь вечер просидела в номере Майка Хамильтона.

— Если остановят, громко говори, чтобы тебя оставили в покое, пригрози, что позовешь полицию. Но если дело станет серьезным, выложи им такую версию: ты работаешь над статьей об исчезновении Марии Томес и пытаешься выяснить, какое отношение к этому имеет Драммонд. Скажи, что на тебя вышел один из его служащих. Этот человек зол на хозяина и намерен с ним посчитаться. Однако он не хочет «светиться» и поэтому не называет своего настоящего имени. Пока что ничего серьезного от него узнать не удалось.

Они достигли лестничной клетки третьего этажа, и Бьюкенен взмахом руки показал Холли, чтобы та задержалась. Осторожно выглянул в коридор и отступил на шаг назад. Выражение его лица заставило журналистку нахмуриться.

Жестом он приказал ей следовать за ним.

— Нужно спешить. Возле номера Майка Хамильтона — два человека.

Перед тем как покинуть комнату 512, Бьюкенен собрал свои вещи, уложив в дорожную сумку книги и папки е материалами. Затем заполнил карточку гостя я положил ее на кровать. Он написал в ней, что Майк Хамильтон тоже уезжает из отеля, но все расходы, как условлено, за счет кредитной карточки Чарльза Даффи.

— Не хочу, чтобы меня начали разыскивать за бесплатное проживание в гостинице. Так. Все готово. Пошли.

Они спустились на первый этаж и остановились у двери в холл.

— Подожди, пока из лифта выйдут люди. Иди вместе с ними. Где ты живешь?

Она назвала адрес.

— Я выйду через минуту после тебя. Возьму такси вслед за тобой и, если не будет «хвоста», проеду мимо твоего дома. К тому времени ты уже будешь у себя. Зажги свет в комнате и открой окно. Если я увижу открытое окно, буду знать, что у тебя все в порядке.

— Такси? У меня машина.

— Тогда доберешься еще быстрее. Сейчас откроется лифт. Иди.

Она дотронулась до его щеки.

— Будь осторожнее.

Холли ушла, а Брендан еще долго чувствовал прикосновение ее пальцев.

12

— Бьюкенен!

Должно быть, сказывается усталость.